2 февраля. Преподобного Евфимия Великого, иеромонаха. Мучеников Инны, Пинны и Риммы.

20 февраля по старому стилю / 2 февраля по новому стилю
вторник
Седмица 35-я по Пятидесятнице. Глас 1.
Поста нет.

Прп. Евфимия Великого (473).
Прпп. Евфимия схимника (XIV) и Лаврентия затворника (XIII–XIV), Печерских, в Дальних пещерах. Прп. Евфимия Сянжемского, Вологодского (ок. 1465). Мчч. Инны, Пинны и Риммы (I–II). Мчч. Васса, Евсевия, Евтихия и Василида (303). Прп. Евфимия исп. (1944) (Груз.).
Сщмч. Павла Добромыслова пресвитера (1940).

Утр. – Мф., 43 зач., XI, 27–30. Лит. – Прп.: Евр., 335 зач., XIII, 17–21. Лк., 24 зач., VI, 17–23.

Тропарь преподобного Евфимия Великого, глас 4:
Весели́ся, пусты́ня неражда́ющая,/ благоду́шствуй, неболя́щая,/ я́ко умно́жи тебе́ ча́да муж жела́ний духо́вных,/ благоче́стием насади́в,/ воздержа́нием воспита́в доброде́телей в соверше́нство./ Того́ моли́твами, Христе́ Бо́же, // умири́ живо́т наш.

Кондак преподобного Евфимия Великого, глас 8:
В честне́м рождестве́ твое́м ра́дость тва́рь обре́те/ и в боже́ственней па́мяти твое́й, преподо́бне,/ благоду́шие прия́т мно́гих твои́х чуде́с,/ от ни́хже пода́ждь бога́тно в ду́ши на́ша/ и очи́сти грехо́в скве́рны, // я́ко да пое́м: Аллилу́ия.

Мысли свт. Феофана Затворника
(Флп.1:27–2:4; Лк.6:17–23)
Ублажает Господь нищих, алчущих, плачущих, поносимых, под тем условием, если все это Сына Человеческого ради; ублажается, значит, жизнь, окруженная всякого рода нуждами и лишениями. Утехи, довольство, почет, по слову сему, не представляют собою блага; да оно так и есть. Но пока в них почивает человек, он не сознает того. Только когда высвободится из обаяния их – видит, что они не представители блага, а только призраки его.

Душа не может обойтись без утешений, но они не в чувственном; не может обойтись без сокровищ, но они не в золоте и серебре, не в пышных домах и одеждах, не в этой полноте внешней; не может обойтись без чести, но она не в раболепных поклонах людских. Есть иные утехи, иное довольство, иной почет, – духовные, душе сродные. Кто их найдет, тот не захочет внешних; да не только не захочет, а презрит и возненавидит их ради того, что они заграждают духовные, не дают видеть их, держат душу в омрачении, опьянении, в призраках. Оттого такие вседушно предпочитают нищету, прискорб­ность и безвестность, чувствуя себя хорошо среди них, как в безопасной какой-нибудь ограде от обаяния прелестями мира. Как же быть тем, к кому все это идет само собою? Быть в отношении ко всему тому, по слову Св. апостола, как не имеющий ничего.

Преподобный Евфимий Великий   происходил из города Мелитины в Армении, близ реки Евфрат. Родители его, Павел и Дионисия, знатные люди, были благочестивыми христианами. Долгое время они не имели детей и, наконец, по усердным молитвам, у них родился сын, появлению на свет которого предшествовало Божественное видение, предвещавшее младенцу великое будущее.

Отец преподобного Евфимия вскоре умер, и мать, исполняя обет посвятить сына Богу, отдала его на воспитание своему брату, пресвитеру Евдоксию. Тот представил отрока епископу Мелитинской церкви Отрию, который с любовью принял на себя заботы о нем. Видя его доброе поведение, епископ вскоре поставил его чтецом. Затем святой Евфимий принял монашество и был посвящен в сан пресвитера. Одновременно ему было поручено управление всеми городскими монастырями. Преподобный Евфимий часто посещал монастырь святого Полиевкта, а в дни Великого поста удалялся в пустыню. Должность управителя монастырей тяготила подвижника, искавшего безмолвия, и он на 30-м году своей жизни тайно ушел из города и направился в Иерусалим, где, поклонившись святым местам, удалился в Фаранскую лавру. Там, найдя вне монастыря уединенную пустую хижину, поселился в ней, добывая пропитание плетением корзин. Неподалеку подвизался преподобный Феоктист. Оба имели одно стремление к Богу, одну волю, одну цель. Обычно, после праздника Богоявления, они удалялись в Кутиллийскую пустыню (недалеко от Иерихона). Однажды же остались там, избрав в горах труднопроходимое место, и поселились в пещере. Скоро, однако, Господь открыл их уединение для пользы многих людей: пастухи, перегоняя свои стада, нашли их пещеру и рассказали в селении. К отшельникам начали стекаться люди, искавшие духовной пользы. Постепенно возникло монашеское общежитие. Несколько иноков пришло из Фаранской обители, среди них Марин и Лука. Управлять возникшим монастырем преподобный Евфимий поручил своему другу Феоктисту, а сам стал духовником братии. Он наставлял свою братию: «Знайте, что желающим проводить иноческую жизнь следует не иметь своей воли, всегда находиться в послушании и смирении, а в уме иметь память смертную, бояться Суда и огня вечного и желать Царства Небесного». Юным инокам преподобный заповедовал с внутренним Богомыслием соединять телесный труд. «Если миряне, – говорил он, много трудятся, чтобы прокормить себя и свою семью и, кроме того, дают милостыню и приносят жертвы Богу, тем более мы, иноки, должны трудиться, чтобы избежать праздности и не кормиться чужими трудами». Авва требовал, чтобы иноки хранили молчание в церкви во время Богослужения и на трапезе. Молодым инокам, желавшим поститься более других братий, он не позволял следовать своей воле, но наставлял их вкушать общую пищу на трапезе с воздержанием, не пресыщаясь. В те годы преподобный Евфимий обратил и крестил многих арабов, среди которых был военачальник Аспевет с сыном Теревоном, которого преподобный Евфимий исцелил от болезни. Аспевет получил в Крещении имя Петр и, впоследствии, был епископом среди арабов.

Слава о чудесах, совершаемых преподобным Евфимием, быстро распространялась. Отовсюду стали стекаться люди, приводя с собою больных, получавших исцеление. Будучи не в силах сносить людскую молву и славу, преподобный тайно ушел из монастыря, взяв с собой только ближайшего ученика Дометиана. Он удалился в пустыню Рува и поселился на высокой горе Марда, около Мертвого моря. В поисках уединения преподобный углубился в пустыню Зиф и поселился в пещере, в которой некогда скрывался святой царь Давид от преследований царя Саула. Там преподобный Евфимий основал монастырь, а в самой пещере Давидовой устроил церковь. В то время преподобный Евфимий отвратил многих иноков-пустынников от манихейской ереси, творил чудеса, исцелял больных и одержимых бесами.

Приходившие к святому посетители нарушали покой пустынника, любившего безмолвие, и он решил вернуться в оставленный им монастырь святого Феоктиста. По дороге преподобный облюбовал уединенное место на горе и остановился на нем. Там впоследствии было погребено его святое тело.

Блаженный Феоктист с братией вышел навстречу преподобному Евфимию и молил его вернуться в монастырь, но преподобный не согласился. Однако он обещал приходить в обитель по воскресным дням на общее Богослужение.

Преподобный Евфимий не хотел ни иметь кого-либо поблизости, ни устраивать киновию или лавру, но Господь в видении повелел ему не отгонять приходящих к нему ради спасения души. Через некоторое время около него опять собрались братия, и он устроил лавру по образцу Фаранской лавры. В 429 году, когда преподобному Евфимию было 52 года, Иерусалимский Патриарх Ювеналий освятил лаврскую церковь и поставил обители пресвитеров и диаконов.

Лавра вначале была бедна, но преподобный твердо уповал на Бога, могущего ниспослать людям все необходимое. Однажды в лавру пришло около 400 человек путников – армян из Иерусалима, которые были голодны. Увидев это, преподобный Евфимий призвал эконома и велел ему накормить странников. Эконом ответил, что в монастыре нет такого количества пищи. Преподобный, однако же, настаивал. Придя в помещение для хранения хлеба, эконом нашел в нем множество хлебов. То же произошло с вином и елеем. Путники ели во славу Божию, насытились и после этого остался еще трехмесячный запас пищи для братии. Так Господь сотворил чудо по вере святого Евфимия. Однажды один из иноков отказался исполнить назначенное ему послушание. Несмотря на то, что преподобный, призвав его, убеждал повиноваться, инок упорствовал. Тогда преподобный громко воскликнул: «Увидишь, что бывает наградой за неповиновение!». Инок упал на землю в припадке беснования. Братия стала просить за него авву, и тогда преподобный Евфимий исцелил непокорного, который, придя в себя, просил прощения и обещал исправиться. «Послушание, – сказал святой Евфимий, – великая добродетель. Господь любит послушание больше жертвы, а непослушание приводит к смерти».

Два брата в обители святого Евфимия тяготились суровым образом жизни и задумали бежать. Провидя духом их намерение, преподобный призвал их и долго убеждал оставить пагубное намерение. Он говорил: «Не следует слушать мыслей, вселяющих печаль и ненависть к месту, в котором живем, и внушающих желание перейти на другое место. Пусть инок не думает, что, перейдя в другое место, он достигнет чего-либо хорошего, так как доброе дело достигается не местом, а твердой волей и верою. И дерево, которое пересаживают часто на другое место, не приносит плодов». В 431 году в Ефесе состоялся III Вселенский Собор, направленный против ереси Нестория. Преподобный Евфимий радовался утверждению Православия и скорбел об архиепископе Антиохийском Иоанне, который, будучи православным, защищал Нестория.

В 451 году в Халкидоне состоялся IV Вселенский Собор против ереси Диоскора, который, в противоположность Несторию, утверждал, что в Господе Иисусе Христе одно лишь естество Божеское, поглотившее в воплощении естество человеческое (так называемая ересь монофизитов).

Преподобный Евфимий принял исповедание Халкидонского Собора и признал его православным. Весть об этом быстро распространилась среди иноков и пустынников, и многие из них, ранее неправо веровавшие, по примеру святого Евфимия, приняли исповедание Халкидонского Собора. За свою подвижническую жизнь и твердое исповедание православной веры святой Евфимий получил наименование Великого. Тяготясь общением с миром, святой авва удалился на время во внутреннюю пустыню. После его возвращения в лавру некоторые из братии видели, что, когда он совершал Божественную литургию, огонь сходил с небес и окружал святого. Сам же преподобный открыл нескольким инокам, что часто видел Ангела, совершающего вместе с ним святую Литургию. Преподобный имел дар прозорливости, видел внутренние движения духа и узнавал человеческие помышления. Когда иноки причащались Святых Таин, преподобному было открыто – кто приступает достойно, а кто во осуждение себе. Когда преподобному Евфимию было 82 года, к нему пришел блаженный Савва (будущий Савва Освященный, память 5 декабря), тогда еще юноша. Старец принял его с любовью и послал в монастырь к преподобному Феоктисту. Он предсказал, что инок Савва просияет в иноческом житии.

Когда святому исполнилось 90 лет, его сподвижник и друг преподобный Феоктист тяжело заболел. Преподобный Евфимий пошел навестить друга и остался в монастыре, простился с ним, присутствовал при кончине. Предав тело погребению, он возвратился в лавру.

Время преставления было открыто преподобному Евфимию по особой милости Божией. В день памяти преподобного Антония Великого, 17 января, преподобный Евфимий благословил совершить всенощное бдение и, созвав пресвитеров к алтарю, сказал им, что больше уже не совершит с ними ни одного бдения, потому что Господь призывает его от временной жизни. Все исполнились великой печали, а преподобный повелел братии утром собраться у него. Он стал поучать братию: «Если любите меня, соблюдайте мои заповеди, приобретайте любовь, которая есть союз совершенства. Никакая добродетель невозможна без любви и смирения. Сам Господь ради любви к нам смирился и стал Человеком, как и мы. Мы должны поэтому непрестанно воссылать Ему хвалы, особенно мы, отрекшиеся от мятежного мира. Церковных служб никогда не оставляйте, предания и уставы монастырские тщательно сохраняйте. Если кто из братии борется с нечистыми помыслами, непрестанно наставляйте, поучайте, чтобы дьявол не увлек брата в падение».

Еще одну заповедь дал святой авва инокам: пусть ворота обители никогда не будут заперты для странников. Затем преподобный наставил относительно руководства братией и обещал пребывать духом со всеми, желающими нести подвиги в его обители до скончания века.

Отпустив всех, преподобный Евфимий оставил около себя одного ученика Дометиана и, пробыв с ним внутри алтаря 3 дня, скончался 20 января в 473 году в возрасте 97-ми лет. На погребение святого аввы немедленно стеклись во множестве иноки монастырей и пустынь, среди которых был святой Герасим. Прибыл также патриарх Анастасий с клиром, нитрийские иноки Мартирий и Илия, которые впоследствии были Иерусалимскими Патриархами, о чем им предсказывал преподобный Евфимий. Блаженный Дометиан не отходил от гроба учителя 6 суток. На 7-й день он увидел своего авву, радостно возвестившего любимому ученику: «Гряди, чадо, к уготованному тебе покою, ибо я умолил Владыку Христа, чтобы ты был со мною». Поведав братии о видении, святой Дометиан пришел в церковь и в радости предал дух свой Господу. Он был погребен рядом со святым Евфимием. Мощи преподобного Евфимия Великого находились в его монастыре в Палестине, в ХII веке их видел русский паломник игумен Даниил.

Преподобный Евфимий, схимник Печерский   (ХIV в.), наложил на себя обет безмолвия, открывая уста только для Богослужения и молитвы. Питался иеросхимонах-молчальник одними травами. Погребен в Дальней Феодосиевой пещере Киево-Печерского монастыря. Память его также 28 августа и во 2-ю Неделю Великого поста.

Под­ви­зал­ся в Ки­е­во-Пе­чер­ском мо­на­сты­ре в ХIII–ХIV вв. Нес труд­ный по­двиг за­твор­ни­че­ства, упраж­ня­ясь в по­сте, мо­лит­ве и бо­го­мыс­лии. Мо­щи пре­по­доб­но­го Лав­рен­тия по­чи­ва­ют в Даль­них (Фе­о­до­си­е­вых) пе­ще­рах.

Преподобный Евфимий Сянжемский, Вологодский   – родился в Вологде, монашеский постриг принял в Спасо-Каменном монастыре на Кубенском озере. Подвизался на реке Сянжеме в конце ХV – начале ХVI в. Долгое время он проходил послушания в монастыре, а затем поселился на восточном берегу Кубенского озера близ устья реки Кушты. Там, среди непроходимых болот и дремучей чащи, святой построил небольшую келлию, в которой подвизался в полном одиночестве. Через некоторое время к нему пришел преподобный Александр Куштский († 1439; память 9 июня), оставивший, как и он, Каменный монастырь и поселившийся первоначально на реке Сянжеме. Преподобный Александр упросил преподобного Евфимия обменяться келлиями, так как искал места совершенно безмолвного.

Перейдя на реку Сянжему, преподобный Евфимий не стал отказывать местным жителям в духовных беседах и наставлениях. Туда к нему пришел и преподобный Харитон.

Преподобный Евфимий построил церковь в честь Вознесения Христова и устроил при ней монастырь. В Ростове при святителе архиепископе Дионисии (1418–1425) он получил разрешение на строительство и, очевидно, тогда же получил сан священника и был поставлен игуменом устроенной обители.

Оба преподобных были примером для братии и в молитве, и во всех строительных и хозяйственных работах. Они довольствовались такой пищей и одеждой, которую даже братия считали негодной. В храме преподобный Евфимий стоял со страхом и трепетом, и братия часто видели на его лице слезы умиления. Занимаясь рукоделием, преподобный всегда пел псалмы. Скончался преподобный Евфимий около 1465 года, день кончины неизвестен.

Его преемником по игуменству стал его любимый ученик – преподобный Харитон. Более 40 лет он продолжал труды в обители и скончался в глубокой старости 11 апреля 1509 года. Оба преподобных были погребены в Вознесенской церкви. Память преподобного Евфимия совершается также 11 апреля, а преподобного Харитона 28 сентября.

Сказание о явлении его мощей написано в ХVI веке Вологодским епископом Иоасафом, известным агиографом своего времени.

Святые мученики Инна, Пинна и Римма   были славяне, родом из Малой Скифии, простиравшейся от устьев Дуная к Фракии, ученики святого апостола Андрея Первозванного.

Они учили о имене Христовом и многих из варваров, обратив к правой вере, крестили. По этой причине были схвачены князем варваров, но не могли быть доведены до того, чтобы отречься от Христа и принести жертву идолам. Тогда стояла жестокая зима; реки скреплены были морозом так, что по льду ходили не только люди, но и кони и возки. Князь приказал поставить на лед большие бревна, как целые деревья, и привязать к ним святых. Измученные страшною стужею и напором льда, святые предали свои блаженные души Господу.

Святые мученики Васс, Евсевий, Евтихий и Василид   были придворными императора Диоклитиана. Им пришлось стать свидетелями страданий Никомидийского епископа Феопемпта (память 5 января) за веру во Христа, и они, сами уверовав, приняли святое Крещение. За это были подвергнуты мучениям и преданы смерти. Святого Васса закопали в землю по пояс и изрубили, святого Евсевия повесили вниз головой и рассекли пополам, святого Евтихия привязали к столбам за руки и ноги и разорвали на части, святому Василиду разрезали живот ножом. Пострадали святые мученики в 303 году.

Преподобноисповедник Евфи́мий (Кереселидзе), игумен ,
о­дил­ся в де­ревне Са­ме­ли, рай­он Ра­ча в 1865 го­ду у бла­го­че­сти­вых су­пру­гов Со­ло­мо­на и Мар­ты Ке­ре­се­лид­зе.
При рож­де­нии его на­зва­ли Ев­ста­том. По­сле окон­ча­ния цер­ков­но-при­ход­ской шко­лы пят­на­дца­ти­лет­ний Ев­стат от­пра­вил­ся в Ку­та­и­си, по­том в Тби­ли­си в по­ис­ках ра­бо­ты.
Вме­сте с ещё од­ним бла­го­че­сти­вым юно­шей Ев­стат ор­га­ни­зо­вал в Тби­ли­си нечто вро­де бо­го­слов­ско­го книж­но­го клу­ба. Глав­ной це­лью их на­чи­на­ния бы­ло стрем­ле­ние луч­ше по­нять древ­ние цер­ков­ные рас­пе­вы и рас­про­стра­не­ние зна­ний об этой древ­ней цер­ков­ной тра­ди­ции сре­ди ши­ро­кой пуб­ли­ки, а так­же укреп­ле­ние пра­во­слав­ной ве­ры сре­ди гру­зин­ско­го на­ро­да.
В 1890-х го­дах при ак­тив­ной по­мо­щи пра­вед­но­го Илии кру­жок при­об­рёл пе­чат­ные стан­ки. В по­сле­ду­ю­щие 25 лет чле­ны круж­ка с рев­но­стью из­да­ва­ли бо­го­слов­ские тек­сты и бес­плат­но рас­про­стра­ня­ли их в на­ро­де. Через неко­то­рое вре­мя Ев­стат ре­шил при­нять тя­же­лое бре­мя мо­на­ше­ства, к ко­то­ро­му он го­то­вил се­бя с юно­сти. Его ду­хов­ный отец пре­по­доб­ный Алек­сий (Шу­ша­ния) одоб­рил его ре­ше­ние.
В 1912 го­ду по бла­го­сло­ве­нию епи­ско­па Име­ре­тин­ско­го Ге­ор­гия (Ала­да­шви­ли) Ев­стат на­чал под­ви­зать­ся в ка­че­стве по­слуш­ни­ка в мо­на­сты­ре Ге­ла­ти.
23 де­каб­ря 1912 го­да он был по­стри­жен в мо­на­ше­ство игу­ме­ном Ан­фи­мом с име­нем Ев­фи­мий – в честь свя­то­го Ев­фи­мия Афон­ско­го.
В мае 1913 го­да он был ру­ко­по­ло­жен в иеро­ди­а­ко­на, в 1917 го­ду – в свя­щен­ни­че­ский сан тем же епи­ско­пом Ге­ор­ги­ем.
В 1921 го­ду ком­му­ни­сты за­хва­ти­ли власть в Ку­та­и­си. Они по­счи­та­ли пре­по­доб­но­го небла­го­на­деж­ным и аре­сто­ва­ли его. Осво­бож­дён за недо­ста­точ­но­стью улик. В это без­бож­ное вре­мя для кли­ри­ков и мо­на­хов мо­на­сты­ря Ге­ла­ти каж­дый день про­хо­дил в ожи­да­нии по­ру­га­ния и при­тес­не­ний. Но, несмот­ря ни на что, стой­кий отец Ев­фи­мий про­дол­жал свои тру­ды по со­би­ра­нию древ­них пес­но­пе­ний. Им бы­ло най­де­но свы­ше сот­ни древ­них пес­но­пе­ний для по­сле­ду­ю­щей пуб­ли­ка­ции в за­пад­ной нот­ной тран­скрип­ции.
В 1924 го­ду ком­му­ни­сты раз­ру­ши­ли со­бор ца­ря Да­ви­да Стро­и­те­ля в Ку­та­и­си, рас­стре­ля­ли мит­ро­по­ли­та Ку­та­ис­ско­го На­за­рия и слу­жив­ших с ним кли­ри­ков – пре­сле­до­ва­ния ве­ру­ю­щих уже­сто­чи­лись.
Отец Ев­фи­мий ре­шил по­ки­нуть мо­на­стырь Ге­ла­ти и, взяв с со­бой ру­ко­пи­си, с ко­то­ры­ми он ра­бо­тал, от­пра­вил­ся в бо­лее без­опас­ное ме­сто. То­гда на до­ро­ге, вед­шей из Ку­та­и­си в Тби­ли­си, бы­ли уби­ты ты­ся­чи пу­те­ше­ствен­ни­ков, но отец Ев­фи­мий успеш­но до­брал­ся до Мц­хе­ты и при­вёз це­лую по­воз­ку ру­ко­пи­сей. Ма­ну­скрип­ты бы­ли по­ме­ще­ны на хра­не­ние в со­бор Све­ти­ц­хо­ве­ли, а отец Ев­фи­мий на­зна­чен на­сто­я­те­лем это­го хра­ма. В это смут­ное вре­мя отец Ев­фи­мий про­дол­жал свою ра­бо­ту по изу­че­нию древ­них ру­ко­пи­сей и пе­ре­во­ду пес­но­пе­ний с древ­ней невмен­ной но­та­ции в совре­мен­ную нот­ную. При этом пре­по­доб­ный нёс слу­же­ние ду­хов­ни­ка мо­на­хинь мо­на­сты­ря Сам­тав­ро, рас­по­ло­жен­но­го неда­ле­ко от Све­ти­ц­хо­ве­ли.
В 1929 го­ду отец Ев­фи­мий был пе­ре­ве­ден в мо­на­стырь Зе­да­зе­ни за пре­де­ла­ми Мц­хе­ты. Он пе­ре­вез древ­ние ру­ко­пи­си в свой но­вый дом, вло­жил их в ме­тал­ли­че­ские фу­тля­ры и за­ко­пал в зем­лю. Шесть лет спу­стя, в но­яб­ре 1935 го­да, он пе­ре­дал трид­цать че­ты­ре сбор­ни­ка, вклю­ча­ю­щие 5532 пес­но­пе­ния и несколь­ко бо­го­слов­ских ру­ко­пи­сей, в Гру­зин­ский на­цио­наль­ный му­зей.
Во вре­мя Вто­рой ми­ро­вой вой­ны жизнь в гру­зин­ских мо­на­сты­рях бы­ла осо­бен­но труд­ной. Од­на­жды на­сто­я­тель мо­на­сты­ря Зе­да­зе­ни ар­хи­манд­рит Ми­ха­ил (Ман­дария), от­пра­вив­ший­ся в Са­гу­ра­мо за про­ви­зи­ей для мо­на­сты­ря, не успел вер­нуть­ся до на­ступ­ле­ния ко­мен­дант­ско­го ча­са и был за­стре­лен ком­му­ни­ста­ми. Немно­го поз­же мо­ло­до­го мо­на­ха мо­на­сты­ря, Пар­фе­ния (Арт­си­а­у­ри), аре­сто­ва­ли по лож­но­му об­ви­не­нию, а ста­рец Сав­ва (Пу­ла­ри­а­ни) пре­ста­вил­ся. Так отец Ев­фи­мий остал­ся един­ствен­ным мо­на­хом в мо­на­сты­ре. Его ду­хов­ные де­ти, мо­на­хи­ни мо­на­сты­ря Сам­тав­ро, за­бо­ти­лись о нём, уже ста­ри­ке.
Зи­мой 1944 го­да мо­на­хи­ня Зо­иль (Два­ли­шви­ли) и несколь­ко се­стер на­пра­ви­лись в Зе­да­зе­ни, чтобы на­ве­стить стар­ца. Они на­шли его ле­жа­щим в из­не­мо­же­нии на кро­ва­ти. Спу­стя неко­то­рое вре­мя пре­по­доб­ный пре­дал свою ду­шу в ру­ки Гос­по­да.
Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий был мо­на­хом-ас­ке­том и уче­ным, ко­то­рый непре­стан­но мо­лил­ся, с са­мой юно­сти был об­раз­цом це­ло­муд­рия, сми­ре­ния и тер­пе­ния. Древ­няя шко­ла гру­зин­ских рас­пе­вов во мно­гом со­хра­ни­лась бла­го­да­ря бес­страш­ным тру­дам игу­ме­на Ев­фи­мия.

По­чи­та­ние
Отец Ев­фи­мий был по­хо­ро­нен во дво­ре мо­на­сты­ря Зе­да­зе­ни, неда­ле­ко от ал­та­ря.
Часть его бо­га­той биб­лио­те­ки бы­ла пе­ре­ве­зе­на в Сам­тав­ро. Неко­то­рые из ру­ко­пи­сей, соб­ствен­но­руч­но им на­пи­сан­ные, – пе­ре­вод древ­них на­пе­вов в но­то­ли­ней­ную но­та­цию, до сих пор на­хо­дят­ся там.

Свя­щен­но­му­че­ник Па­вел   ро­дил­ся 17 июня 1877 го­да в се­ле По­ля­ны Ря­зан­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Гри­горь­е­ви­ча Доб­ро­мыс­ло­ва. По окон­ча­нии Ря­зан­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща Па­вел в 1891 го­ду по­сту­пил в Ря­зан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, а в 1897 го­ду — в Мос­ков­скую Ду­хов­ную ака­де­мию. В 1901 го­ду Па­вел Ни­ко­ла­е­вич окон­чил Мос­ков­скую Ду­хов­ную ака­де­мию и же­нил­ся на Клав­дии Алек­се­евне Шу­ва­ло­вой, до­че­ри управ­ля­ю­ще­го име­ни­ем по­ме­щи­ка Сал­ты­ко­ва; впо­след­ствии у них ро­ди­лось ше­сте­ро де­тей.
1 ок­тяб­ря 1901 го­да епи­скоп Ря­зан­ский и За­рай­ский По­ли­евкт (Пяс­ков­ский) ру­ко­по­ло­жил Пав­ла Ни­ко­ла­е­ви­ча во свя­щен­ни­ка к Ста­ро-Ям­ской Ни­ко­ла­ев­ской церк­ви в го­ро­де Ря­за­ни. С 1902-го по 1906 год отец Па­вел со­сто­ял пре­по­да­ва­те­лем Ря­зан­ско­го епар­хи­аль­но­го жен­ско­го учи­ли­ща. С 1906-го по 1910 год он был чле­ном Ря­зан­ско­го епар­хи­аль­но­го мис­си­о­нер­ско­го ко­ми­те­та. С 1910-го по 1912 год отец Па­вел ис­пол­нял обя­зан­но­сти за­ко­но­учи­те­ля в Ря­зан­ской муж­ской част­ной гим­на­зии. С 1911-го по 1914 год был за­ве­ду­ю­щим и за­ко­но­учи­те­лем Ря­зан­ской Ма­ри­ин­ской жен­ской гим­на­зии. В 1912 го­ду свя­щен­ник был чле­ном Ря­зан­ско­го от­де­ле­ния Епар­хи­аль­но­го учи­лищ­но­го со­ве­та. В 1913 го­ду отец Па­вел был на­граж­ден на­перс­ным кре­стом.
В 1914 го­ду отец Па­вел был на­зна­чен свя­щен­ни­ком к Скор­бя­щен­ской церк­ви в бо­га­дельне име­ни Му­ром­це­вой в Ря­за­ни.
В 1918 го­ду во вре­мя на­чав­ших­ся от без­бож­ной вла­сти го­не­ний он был аре­сто­ван и неко­то­рое вре­мя со­дер­жал­ся в од­ной из мос­ков­ских тю­рем в ка­че­стве за­лож­ни­ка как свя­щен­но­слу­жи­тель, поль­зу­ю­щий­ся боль­шим ав­то­ри­те­том сре­ди на­се­ле­ния. В 1923 го­ду отец Па­вел был опре­де­лен в Бла­го­ве­щен­скую цер­ковь в Ря­за­ни и воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
В мар­те 1924 го­да ар­хи­епи­скоп Ря­зан­ский Бо­рис (Со­ко­лов) на­зна­чил про­то­и­е­рея Пав­ла на долж­ность Ря­зан­ско­го уезд­но­го бла­го­чин­но­го. Бу­дучи прин­ци­пи­аль­ным про­тив­ни­ком об­нов­лен­цев, отец Па­вел по по­ру­че­нию вла­ды­ки на­пи­сал ис­то­рию об­нов­лен­че­ско­го дви­же­ния в Ря­зан­ской епар­хии.
В сво­их пись­мах ар­хи­епи­ско­пу отец Па­вел пи­сал: «Для ха­рак­те­ри­сти­ки то­го, чем за­ни­ма­ют­ся ря­зан­ские об­нов­лен­цы и ка­ки­ми сред­ства­ми они стре­мят­ся со­здать се­бе власть и упро­чить ее:
Иду по Ря­за­ни. Оста­нав­ли­ва­ют ме­ня два ми­ли­цей­ских. “Ска­жи, где на­хо­дит­ся цер­ков­ное управ­ле­ние?” От­ве­чаю: “Та­ко­го я не знаю” — “Как та­кое?” — “Очень про­сто. У нас нет цер­ков­но­го управ­ле­ния. У нас есть ар­хи­епи­скоп и епи­скоп. Их мы и зна­ем. А цер­ков­но­го управ­ле­ния у нас ни­ка­ко­го нет”. — “Что вы го­во­ри­те? У нас есть бу­ма­га из цер­ков­но­го управ­ле­ния, а вы го­во­ри­те, что та­ко­го нет”. — “Ин­те­рес­но, — го­во­рю, — раз­ре­ши­те по­смот­реть, то­гда, мо­жет быть, что-ни­будь и ска­жу вам”.
По­ка­зы­ва­ют. Про­то­кол Ря­зан­ско­го гу­бис­пол­ко­ма. Слу­ша­ли за­яв­ле­ние от та­ко­го-то чис­ла, за та­ким-то но­ме­ром, с прось­бой рас­торг­нуть до­го­вор ре­ли­ги­оз­ных об­щин Ка­зан­ской и Тро­иц­кой церк­вей го­ро­да Са­со­ва за укло­не­ние их в ти­хо­нов­щи­ну.
Я за­ин­те­ре­со­вал­ся. Чи­таю да­лее. По­ста­но­ви­ли: прось­бу Ря­зан­ско­го цер­ков­но­го управ­ле­ния о рас­тор­же­нии до­го­во­ра от­кло­нить.
Ря­зан­ский гу­бис­пол­ком ока­зал­ся на вы­со­те по­ло­же­ния и при­нял спра­вед­ли­вое ре­ше­ние. За­хо­те­лось мне, чтобы РЦУ со­кра­ти­ло свою “энер­гию” и уме­ри­ло свой пыл к “до­но­сам”. Я ре­шил по­мочь ми­ли­ци­о­не­рам и ука­зал им адрес на со­бор. Там те­перь в сто­рож­ке жи­вет Иван Тро­ян­ский.
Вот к ка­ким сред­ствам при­бе­га­ют об­нов­лен­цы. До сих пор не мо­гут по­нять, что ре­ли­гия и ве­ра не со­зда­ют­ся пал­кой. На “свое” Успе­ние в со­бо­ре слу­жи­ли два “ар­хи­ерея” — Ми­ха­ил и Иван, а тре­тий — Алек­сей По­кров­ский сто­ял на кли­ро­се и пел. Ведь неко­му петь-то, на­ро­ду бы­ло в церк­ви 30 че­ло­век лю­бо­пыт­ству­ю­щих...
Ва­ше Вы­со­ко­прео­свя­щен­ство, Ми­ло­сти­вей­ший Вла­ды­ко Бо­рис!
...Недав­но по­лу­чил пись­мо из Му­ро­ма. От­ту­да со­об­ща­ют: “Но­во­го вла­ды­ку (Алек­сея По­кров­ско­го) не при­ни­ма­ют ни в один храм”. Это­го, ко­неч­но, нуж­но бы­ло ожи­дать. При­ез­жал он и в Ря­зань. Слу­жил в ка­фед­раль­ном со­бо­ре. На­ро­ду бы­ло очень и очень ма­ло. Го­во­рил про­по­ведь с вы­па­да­ми на Свя­тей­ше­го. Сре­ди при­сут­ству­ю­щих в хра­ме бы­ли вы­ра­же­ны ему рез­кие и гром­кие про­те­сты и воз­ра­же­ния. Го­во­рят, на­сколь­ко вер­но, не мо­гу утвер­ждать, что По­кров­ский пе­ре­во­дит­ся в Са­со­во. Гар­мо­нист от­ко­ман­ди­ро­ван для ис­пол­не­ния ка­ких-то ре­дак­ци­он­ных ра­бот. При­е­хал в Ря­зань Иван Тро­ян­ский. Слу­чай­но я встре­тил­ся с ним на ули­це и раз­го­ва­ри­вал. Мною за­дан был во­прос: что же, он окон­ча­тель­но сю­да при­е­хал на ме­сто Ми­ха­и­ла? В от­вет по­лу­чил неопре­де­лен­ное: “Да так, по­управ­лять”. Я на это за­ме­тил: “Да кем управ­лять-то? Паст­вы-то у вас нет”. А он от­ве­ча­ет: “А вы дай­те нам”. На что я воз­ра­зил: “Ес­ли у вас ис­ти­на и все хо­ро­шо, на­род сам к вам пой­дет. У нас на­си­лия нет. Ве­ру­ю­щие сво­бод­но дер­жат­ся угод­но­го им ве­ро­ис­по­ве­да­ния”. — “Ну, пло­ха та шко­ла, — го­во­рит Тро­ян­ский, — где школь­ни­ки за­прав­ля­ют, а не учи­те­ля”. На это я воз­ра­зил: “Ну, вы са­ми се­бя сво­и­ми сло­ва­ми по­би­ва­е­те. Пло­ха ва­ша шко­ла, пло­хи ва­ши учи­те­ля, ес­ли не уме­е­те управ­лять сво­и­ми па­со­мы­ми. Ес­ли они не идут к вам, то чув­ству­ют ва­шу гниль”. На этом раз­го­вор кон­чил­ся...
Ва­ше Вы­со­ко­прео­свя­щен­ство, Ми­ло­сти­вей­ший Ар­хи­пас­тырь и Отец!
Се­го­дня, 23 ав­гу­ста, был у ме­ня про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Озе­ров. Убеж­дая ме­ня, что он ни­че­го не де­ла­ет без со­гла­сия и одоб­ре­ния сво­их при­хо­жан, он со­об­ща­ет, что 15/28 ав­гу­ста у него пред­по­ла­га­ет­ся об­щее со­бра­ние при­хо­жан для вы­бо­ра цер­ков­но­го ста­ро­сты. Им он вос­поль­зу­ет­ся для объ­яв­ле­ния о сво­ем на­ме­ре­нии под­чи­нить­ся Пат­ри­ар­ху Ти­хо­ну. При­чем вновь чи­тал мне в ис­прав­лен­ном ви­де в чер­но­ви­ке текст сво­е­го об­ра­ще­ния. Лич­но мне по­ка­зал­ся этот текст при­ем­ле­мым. Не скрою от Вас, что Озе­ров очень опа­са­ет­ся, что Вы су­ро­во при­ме­те его рас­ка­я­ние. Я ста­рал­ся успо­ко­ить его уве­ре­ни­я­ми о Ва­шем люб­ве­обиль­ном серд­це и муд­рой ар­хи­пас­тыр­ской бла­го­по­пе­чи­тель­но­сти. Усерд­но про­шу Ва­ше Вы­со­ко­прео­свя­щен­ство в слу­чае об­ра­ще­ния про­то­и­е­рея Озе­ро­ва от­не­стись к нему со снис­хо­ди­тель­но­стию и при­нять его в свои объ­я­тия от­ча, как Еван­гель­ский отец при­нял блуд­но­го сы­на. Для ме­ня лич­но об­ра­ще­ние Озе­ро­ва да­ло бы боль­шое уте­ше­ние, так как он од­новре­мен­но вме­сте со мною со­вер­шен­но невин­но раз­де­лял в Москве узы за­клю­че­ния. Пусть это его невин­ное за­клю­че­ние в Москве, ко­гда он ис­пол­нял та­кую уни­зи­тель­ную ра­бо­ту, как очист­ку ре­ти­ра­да у ко­мен­дан­та, за­чтет­ся ему за епи­ти­мию, ка­кую он дол­жен был бы нести за свое укло­не­ние в об­нов­лен­че­ский рас­кол. Ду­маю, что на­ме­ре­ние Озе­ро­ва се­рьез­ное. Уве­рен, что при­со­еди­не­ние Озе­ро­ва не за­мед­лит ска­зать­ся бла­го­де­тель­ны­ми по­след­стви­я­ми: его при­ме­ру, несо­мнен­но, по­сле­ду­ют на­хо­дя­щи­е­ся под его вли­я­ни­ем.
Меж­ду про­чим, Озе­ров со­об­щил мне, что Ря­зан­ский гу­бис­пол­ком раз­ре­шил об­нов­лен­цам взять в Ря­зань из Зи­ма­ро­ва Бо­го­люб­скую ико­ну, от­ка­зав в та­ко­вой прось­бе пра­во­слав­ным. Я опре­де­лен­но ска­зал ему, что в Зи­ма­ро­ве ре­ли­ги­оз­ная об­щи­на пра­во­слав­ная, а не об­нов­лен­че­ская, и она ни в ко­ем слу­чае не до­пу­стит от­пус­ка ико­ны дру­гой ре­ли­ги­оз­ной ор­га­ни­за­ции. Это во-пер­вых. А во-вто­рых, в Ря­за­ни на­се­ле­ние пра­во­слав­ное. Оно ни в ко­ем слу­чае не при­мет уча­стия ни во встре­че, ни в мо­лит­вах с об­нов­лен­ца­ми, так как смот­рит на та­кое на­ме­ре­ние об­нов­лен­цев — взять Бо­го­люб­скую ико­ну — как на про­фа­на­цию и ко­щун­ство. Свя­тую чу­до­твор­ную ико­ну они хо­тят ис­поль­зо­вать для при­вле­че­ния к се­бе на­ро­да. Это­го не бу­дет. По­сле та­ко­го от­зы­ва Озе­ров по­бы­вал у “сво­их” и по­сле со­об­щил мне, что об­нов­лен­цы хо­тя и по­лу­чи­ли раз­ре­ше­ние на взя­тие ико­ны, но от­ка­зы­ва­ют­ся от при­ве­де­ния в ис­пол­не­ние сво­е­го на­ме­ре­ния.
Мною бы­ла по­сла­на Вам ис­то­ри­че­ская за­пис­ка об об­нов­лен­че­ском рас­ко­ле в Ря­за­ни и Ря­зан­ском уез­де. По­лу­чи­ли ли Вы ее? Я спра­ши­ваю об этом по­то­му, что Вы ни ра­зу не об­мол­ви­лись о ней. По­се­му у ме­ня и вкра­лось со­мне­ние. Это во-пер­вых. А во-вто­рых, в ней, хо­тя и крат­ко, я пи­сал о по­яв­ле­нии в Ря­за­ни древ­леа­по­столь­ской груп­пы. При­чем мною бы­ло от­ме­че­но по­до­зри­тель­ное ее по­яв­ле­ние, а так­же бы­ло и об­ра­ще­но вни­ма­ние на ини­ци­а­то­ров этой груп­пы, как на лиц, име­ю­щих тес­ную и близ­кую связь с ЧК и ГПУ. В чис­ле этих лиц был ука­зан свя­щен­ник се­ла По­ля­ны Гри­го­рий Ги­а­цин­тов, ко­то­рый был за свои доб­ле­сти ВЦУ на­граж­ден вме­сте с Ми­ло­взо­ро­вым са­ном про­то­и­е­рея. Кре­стья­нам се­ла По­ля­ны та­кою сво­ею де­я­тель­но­стью Ги­а­цин­тов был очень хо­ро­шо из­ве­стен. Они не зна­ли, как от него из­ба­вить­ся, но ни­че­го не мог­ли сде­лать — бо­я­лись. Во вре­мя об­нов­лен­че­ско­го дви­же­ния Ги­а­цин­тов, бу­дучи в Ря­за­ни пра­вою ру­кою “из­вест­но­го А. Вве­ден­ско­го”, был в то же вре­мя ли­цом, чрез ко­то­рое ста­но­ви­лось из­вест­ным, “ко­му это нуж­но бы­ло знать”, обо всех, кто что го­во­рил. Та­кая де­я­тель­ность Ги­а­цин­то­ва за­став­ля­ла всех обе­ре­гать­ся его и быть с ним осо­бен­но осто­рож­ным. Этот Ги­а­цин­тов был пе­ре­ве­ден в Жер­но­ви­щи, где на­хо­дят­ся его род­ные. В Жер­но­ви­щах при­хо­жане опре­де­лен­но по­тре­бо­ва­ли от него пра­во­слав­но­го ис­по­ве­да­ния. Да и вско­ре за пе­ре­хо­дом его в Жер­но­ви­щи на Ря­зан­скую ка­фед­ру на­зна­че­ны бы­ли Вы; ко­гда на­сту­пил в Ря­за­ни крах об­нов­лен­че­ству, Ги­а­цин­тов за­явил се­бя пра­во­слав­ным. Вла­ды­ка! Ко­гда Крас­ниц­кий вы­ра­зил же­ла­ние при­со­еди­нить­ся к Церк­ви, взвол­но­ва­лось все пра­во­слав­ное на­се­ле­ние Рос­сии, взвол­но­ва­лось не тем, что Крас­ниц­кий при­со­еди­ня­ет­ся. Это­му долж­но толь­ко ра­до­вать­ся. Гря­ду­ща­го ко Мне не из­же­ну вон. А взвол­но­ва­лось по­то­му, что он при­бли­зил­ся к Свя­тей­ше­му Пат­ри­ар­ху. Зная Крас­ниц­ко­го, все по­чув­ство­ва­ли близ­кую опас­ность для Пат­ри­ар­ха и пра­во­сла­вия от та­ко­го при­бли­же­ния. Вла­ды­ка! Вы бы­ли в Жер­но­ви­щах у Ги­а­цин­то­ва, но Вы не бы­ли осве­дом­ле­ны о его лич­но­сти и де­я­тель­но­сти. Ко­гда бу­дут у Вас ря­зан­цы, по­рас­спро­си­те их о нем. Вам все рас­ска­жут. Я же в ин­те­ре­сах охра­не­ния Ва­шей лич­но­сти счи­таю сво­им дол­гом ска­зать толь­ко од­но: “Будь­те с ним крайне осто­рож­ны!” Мы все, ко­неч­но, ра­ду­ем­ся, что Ги­а­цин­тов те­перь не об­нов­ле­нец, но все-та­ки, будь­те очень осто­рож­ны. Про­шу Вас ты­ся­чу раз из­ви­нить ме­ня за эти пре­ду­пре­жде­ния, ко­то­рые, мо­жет быть, Вам по­ка­жут­ся лиш­ни­ми и несколь­ко на­вяз­чи­вы­ми. Но я по­ла­гаю, что ес­ли от­цы за­бо­тят­ся о де­тях, то ведь и сы­ны не ме­нее обя­за­ны за­бо­тить­ся о бла­го­по­лу­чии от­цов.
Про­шу Ва­ших мо­литв и бла­го­сло­ве­ния.
Ваш сми­рен­ный по­слуш­ник про­то­и­е­рей Па­вел Доб­ро­мыс­лов.
Ва­ше Вы­со­ко­прео­свя­щен­ство,
Ми­ло­сти­вей­ший Ар­хи­пас­тырь и Отец!
...От­но­си­тель­но ка­фед­раль­но­го со­бо­ра де­ло об­сто­ит так: я при­гла­шал к се­бе Ма­рию Фе­до­ров­ну Гре­чи­ще­ву и ста­рал­ся вну­шить ей и вну­шил, что в дей­стви­тель­но­сти при со­бо­ре ни­ка­кой об­щи­ны не су­ще­ству­ет. Ли­ца, в свое вре­мя за­пи­сав­ши­е­ся в об­нов­лен­че­скую об­щи­ну-груп­пу, в на­сто­я­щее вре­мя в сво­ем боль­шин­стве сты­дят­ся сво­ей при­над­леж­но­сти к об­нов­лен­че­ству. Сле­ду­ет раз­уз­нать, из ко­го со­сто­я­ла груп­па об­нов­лен­цев, в свое вре­мя при­няв­шая ка­фед­раль­ный со­бор, по­хо­дить по ним и убе­дить по­дать за­яв­ле­ние о вы­хо­де из об­щи­ны-груп­пы и о рас­тор­же­нии до­го­во­ра по фор­маль­ным ос­но­ва­ни­ям за неиме­ни­ем долж­но­го ко­ли­че­ства чле­нов. Это за­яв­ле­ние долж­но ис­хо­дить из сре­ды са­мих об­нов­лен­цев. По­пут­но с этим долж­на ор­га­ни­зо­вать­ся пра­во­слав­ная об­щи­на при ка­фед­раль­ном со­бо­ре. Так мною она бы­ла ин­струк­ти­ро­ва­на. Вы­шла она от ме­ня с на­ме­ре­ни­ем осу­ществ­лять этот план.
Од­новре­мен­но отец Сер­гий Со­ко­лов со­ста­вил от име­ни ве­ру­ю­щих за­яв­ле­ние в гу­бис­пол­ком о пе­ре­да­че пра­во­слав­ным со­бо­ров от об­нов­лен­цев в це­лях луч­ше­го со­хра­не­ния их, как ар­хео­ло­ги­че­ской цен­но­сти, от даль­ней­ше­го раз­ру­ше­ния. Но под­пи­сы­вать это за­яв­ле­ние воз­дер­жи­ва­ет­ся да­вать, ссы­ла­ясь на то, что мно­гие ожи­да­ют со­кра­ще­ния по служ­бе и по­то­му за­труд­ня­ют­ся дать сво­ей под­пи­си. И здесь опять ска­жу то же. Мо­жет быть, это и ди­пло­ма­тич­но, но лич­но мне не нра­вит­ся. Ес­ли по этим мо­ти­вам воз­дер­жи­вать­ся, то при­дет­ся воз­дер­жи­вать­ся до скон­ча­ния ве­ка. Что не при­ем­ле­мо для од­но­го, то при­ем­ле­мо и до­пу­сти­мо для дру­го­го. Да на­ко­нец, не все же толь­ко слу­жа­щие.
Вы спра­ши­ва­е­те об об­нов­лен­цах. Что же о них те­перь го­во­рить? По­сле то­го как Иоанн рас­ка­ял­ся, по­сле то­го, как сва­ли­лись стол­пы: Озе­ров и ско­пин­цы, — уже бо­лее мел­кие чув­ству­ют пол­ную бес­поч­вен­ность.
За­хо­дил я вче­ра на Ка­зан­скую в ка­фед­раль­ный со­бор при­ло­жить­ся к свя­ти­те­лю Ва­си­лию. Во­шел в при­твор, спро­сил у ка­ко­го-то ти­па раз­ре­ше­ния вой­ти в со­бор. От­ве­тил: “Сей­час”. И тот­час по­лу­чил при­гла­ше­ние вой­ти в со­бор­ную сто­рож­ку. Там си­дят: Ми­ха­ил, Иг­на­тьев и еще кто-то из их со­труд­ни­ков и Дол­го­мо­стьев. Я по­вто­рил свою прось­бу от­крыть мне со­бор. Мне от­ве­ти­ли: “Клю­чи от со­бо­ра оста­ви­ли до­ма”. И пред­ло­жи­ли мне при­сесть. Это бы­ла, ко­неч­но, яв­ная ложь и неже­ла­ние пу­стить ме­ня в со­бор. Я вос­поль­зо­вал­ся пред­ло­же­ни­ем и сел. На­чал­ся раз­го­вор в до­воль­но гру­бой фор­ме: “Вы ез­ди­ли к Пат­ри­ар­ху с Иоан­ном?” — “Да, ез­дил”. — “Вы со­блаз­ни­ли на­ше­го Иоан­на, а те­перь име­е­те дер­зость еще прий­ти сю­да и ме­шать на­шим за­ня­ти­ям”. Так ска­зал Ми­ха­ил. Я от­ве­тил: “Я при­шел в храм, а в сто­рож­ку при­гла­си­ли ме­ня и пред­ло­жи­ли мне при­сесть. Ме­ня удив­ля­ет, как это мо­жет быть, что те­перь свя­ты­ни ста­ли для нас недо­ступ­ны”. — “Ну, у нас сто­ро­жей нет. Вот бу­дет служ­ба, то­гда и при­хо­ди­те, а те­перь нам неко­гда”. Я ска­зал: “До сви­да­ния!” Вы­шел, по­мо­лил­ся у окон хра­ма, где ле­жит свя­ти­тель, и ушел до­мой, чув­ствуя, что имя мое в со­бо­ре у об­нов­лен­цев очень и очень оди­оз­но, но в то же вре­мя не те­ряю на­деж­ды на по­мощь Бо­жию в пол­ной лик­ви­да­ции об­нов­лен­че­ства...»
Од­ним из пер­вых дей­ствий ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са при вступ­ле­нии на Ря­зан­скую ка­фед­ру бы­ло рас­по­ря­же­ние об упразд­не­нии епар­хи­аль­но­го со­ве­та и со­зда­ние епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии, через ко­то­рую он осу­ществ­лял все управ­ле­ние епар­хи­ей. Ар­хи­епи­скоп жил ча­стью в Ря­за­ни, а ча­стью в по­сел­ке вбли­зи стан­ции Пер­лов­ка под Моск­вой и управ­лял епар­хи­ей через рас­по­ря­же­ния по кан­це­ля­рии. Пе­ре­пис­ка через кан­це­ля­рию со свя­щен­ни­ка­ми епар­хии, об­ра­ще­ния ар­хи­епи­ско­па к пастве со вре­ме­нем ста­ли со­став­лять це­лые сбор­ни­ки. Вла­стя­ми по­яв­ле­ние та­ких сбор­ни­ков бы­ло рас­це­не­но как неле­галь­ное из­да­ние ре­ли­ги­оз­но­го жур­на­ла.
Из­ла­гая со­дер­жа­ние сбор­ни­ка, один из со­труд­ни­ков ОГПУ на­пи­сал: «...Мы на­хо­дим, что про­грам­ма его за­клю­ча­ла в се­бе све­де­ния об­ще­ин­фор­ма­ци­он­но­го ха­рак­те­ра, ру­ко­во­дя­щие ука­за­ния по ча­сти цер­ков­ной жиз­ни, от­рыв­ки из про­из­ве­де­ний раз­лич­ных ав­то­ров, не име­ю­щих ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к Церк­ви, афо­риз­мы, из­ре­че­ния, от­рыв­ки из по­э­ти­че­ских про­из­ве­де­ний, со­ве­ты по са­до­вод­ству, ого­род­ни­че­ству и ме­ди­цине, хро­ни­ку и от­дел юрис­пру­ден­ции».
Ар­хи­епи­скоп Бо­рис (Со­ко­лов), его ви­ка­рий епи­скоп Глеб (По­кров­ский) и груп­па ду­хо­вен­ства го­ро­да Ря­за­ни бы­ли аре­сто­ва­ны в те­че­ние ок­тяб­ря 1925 го­да. Про­то­и­е­рей Па­вел Доб­ро­мыс­лов был аре­сто­ван 27 ок­тяб­ря 1925 го­да и за­клю­чен в ря­зан­скую тюрь­му.
На до­про­сах, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, отец Па­вел ска­зал: «Епар­хи­аль­ная кан­це­ля­рия со­дер­жит­ся на сбо­ры — склад­чи­ны... При сбо­рах ру­ко­вод­ство­ва­лись ин­струк­ци­ей НКЮ о сбо­рах склад­чи­нах. “Цир­ку­ля­ры” ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са я рас­смат­ри­ваю как его рас­по­ря­же­ния... Эле­мен­та по­ли­ти­ки в цир­ку­ля­рах я не на­хо­жу. В со­дер­жа­нии цир­ку­ля­ров ни­че­го неза­ко­но­мер­но­го я не на­хо­дил... При­ход­скую кни­гу я счи­таю не про­ти­во­ре­ча­щей су­ще­ству­ю­щим за­ко­нам и рас­смат­ри­ваю та­ко­вую как до­пол­не­ние к спис­ку при ре­ги­стра­ции об­щи­ны.
Уезд­ным бла­го­чин­ным я на­зна­чен ар­хи­епи­ско­пом Бо­ри­сом (Со­ко­ло­вым). На со­ве­ща­ни­ях епар­хи­аль­ных бла­го­чин­ных я при­сут­ство­вал, но не все­гда. В круг мо­их обя­зан­но­стей вхо­ди­ло ис­пол­не­ние рас­по­ря­же­ний ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са по Ря­зан­ско­му уез­ду. На су­ще­ство­ва­ние епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии я смот­рел как на яв­ле­ние вполне за­ко­но­мер­ное. За­ко­но­мер­ным су­ще­ство­ва­ние епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии я счи­таю по сле­ду­ю­щим при­чи­нам. По рас­по­ря­же­нию цен­траль­ной граж­дан­ской вла­сти епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии был вы­дан штамп и пе­чать, ото­бран­ные в 1924 го­ду гу­берн­ским от­де­лом ОГПУ, при­чем раз­ре­ше­ние на пра­во име­ния пе­ча­ти ан­ну­ли­ро­ва­но не бы­ло. С кан­це­ля­ри­ей епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея счи­та­лись го­судар­ствен­ные учре­жде­ния. Кан­це­ля­рия бы­ла лич­ной кан­це­ля­ри­ей ар­хи­епи­ско­па и не мо­жет быть рас­смат­ри­ва­е­ма как са­мо­сто­я­тель­ная ор­га­ни­за­ция. Лич­но я от епи­ско­па Гле­ба (По­кров­ско­го) слы­шал, что нам хо­те­ли воз­вра­тить пе­чать и штамп. Все вы­ше­из­ло­жен­ное все­ля­ло в ме­ня уве­рен­ность в за­ко­но­мер­но­сти су­ще­ство­ва­ния епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии. Я и епар­хи­аль­ные бла­го­чин­ные, как я по­ла­гал, в кан­це­ля­рии ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са яв­ля­лись толь­ко тех­ни­че­ски­ми ис­пол­ни­те­ля­ми, при­вле­чен­ны­ми к ра­бо­те в по­ряд­ке цер­ков­ной дис­ци­пли­ны. Де­я­тель­ность кан­це­ля­рии епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея, с мо­ей точ­ки зре­ния, бы­ла вполне за­ко­но­мер­ной, не на­ру­ша­ю­щей су­ще­ству­ю­щих граж­дан­ских за­ко­нов.
С со­дер­жа­ни­ем “цир­ку­ля­ров” ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са я зна­ком по­верх­ност­но. Ни­че­го предо­су­ди­тель­но­го в та­ко­вых я не на­хо­дил. В “сест­ри­че­ствах” ни­че­го про­ти­во­за­кон­но­го не на­хо­жу, но лич­но ор­га­ни­за­ции та­ко­вых не со­чув­ствую, так как я не сто­рон­ник уча­стия жен­щин в де­лах цер­ков­ных. С уста­вом сест­ри­че­ства я де­таль­но не зна­ком. Ни­че­го про­ти­во­за­кон­но­го в про­из­во­ди­мом кан­це­ля­ри­ей при ар­хи­епи­ско­пе я не ви­дел».
След­ствие бы­ло за­кон­че­но 12 но­яб­ря 1925 го­да, и на сле­ду­ю­щий день про­то­и­е­рей Па­вел на­пи­сал пись­мо су­деб­ным вла­стям: «Ря­зан­ским ОГПУ мне предъ­яв­ле­но по окон­ча­нии пред­ва­ри­тель­но­го след­ствия об­ви­не­ние по ста­тье 58, пункт 10 УК, при­чем кон­крет­но мне ста­вит­ся в ви­ну уча­стие в де­лах епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии, ор­га­ни­зо­ван­ной Ря­зан­ским ар­хи­епи­ско­пом Бо­ри­сом (Пет­ром Алек­се­е­ви­чем Со­ко­ло­вым), на пра­вах уезд­но­го бла­го­чин­но­го.
Свое уча­стие в де­лах Ря­зан­ской епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии я ни­как не мо­гу при­знать ак­том контр­ре­во­лю­ци­он­ным, преду­смот­рен­ным ст. 58 УК, по сле­ду­ю­щим ос­но­ва­ни­ям.
Кан­це­ля­рия епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея ни­ка­ких по­пы­ток в це­лях за­хва­та вла­сти да­же и в мыс­лях не име­ла. Ее цель од­на — устро­е­ние ис­клю­чи­тель­но цер­ков­ной жиз­ни на ос­но­вах граж­дан­ских за­ко­нов и цер­ков­ных ка­но­нов.
Епар­хи­аль­ная кан­це­ля­рия су­ще­ство­ва­ла бо­лее двух лет. Ей бы­ло раз­ре­ше­но граж­дан­ской вла­стью иметь свою пе­чать и свой штамп. Яс­но для ме­ня бы­ло, что граж­дан­ская власть не смот­рит на нее как на контр­ре­во­лю­ци­он­ное учре­жде­ние...
Да и в са­мом ха­рак­те­ре де­я­тель­но­сти епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии со­вер­шен­но не усмат­ри­ва­лось при­зна­ков пре­ступ­ле­ний, преду­смат­ри­ва­е­мых ст. 58 УК.
Епар­хи­аль­ной кан­це­ля­рии ин­кри­ми­ни­ру­ет­ся рас­про­стра­не­ние цир­ку­ля­ров ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са, яко­бы имев­ших контр­ре­во­лю­ци­он­ный ха­рак­тер.
Но, во-пер­вых, эти цир­ку­ля­ры бы­ли не в мо­ем ве­де­нии, так как, по­вто­ряю, я в кан­це­ля­рии не за­ни­мал са­мо­сто­я­тель­ной ро­ли, а во-вто­рых, от­ме­чая в цир­ку­ля­рах при­зыв ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са (Со­ко­ло­ва) к при­бав­ле­нию в мо­лит­вен­ных про­ше­ни­ях на ек­те­ни­ях мо­лить­ся и “о вла­стех на­ших”... я не за­ме­чал в них контр­ре­во­лю­ци­он­но­го на­прав­ле­ния...
Что ка­са­ет­ся со­зда­ния биб­лио­те­ки, яко­бы на­прав­лен­ной про­тив со­ци­а­лиз­ма и ком­му­низ­ма, то от­но­си­тель­но это­го дол­жен ска­зать, что в этом де­ле епар­хи­аль­ная кан­це­ля­рия во­об­ще не при­ни­ма­ла уча­стия. Это де­ло лич­но ар­хи­епи­ско­па Бо­ри­са. Но и он имел в ви­ду со­зда­ние биб­лио­те­ки соб­ствен­но апо­ло­ге­ти­че­ской, на­прав­лен­ной на борь­бу с неве­ри­ем и ате­из­мом, а не про­тив со­ци­а­лиз­ма и ком­му­низ­ма...
Из вы­ше­из­ло­жен­но­го яв­ству­ет, что я со­вер­шен­но не мо­гу при­знать се­бя ви­нов­ным в пре­ступ­ле­ни­ях, преду­смот­рен­ных ст. 58 УК...»[6]
Про­то­и­е­рей Па­вел был об­ви­нен в том, что, «яв­ля­ясь чле­ном ор­га­ни­зо­ван­но­го Пет­ром Алек­се­е­ви­чем Со­ко­ло­вым неле­галь­но­го со­об­ще­ства, вы­пол­нял, как член та­ко­во­го, все воз­ла­га­е­мые на него по­ру­че­ния. Спо­соб­ство­вал раз­мно­же­нию и рас­про­стра­не­нию из­да­вав­ше­го­ся Пет­ром Алек­се­е­ви­чем Со­ко­ло­вым жур­на­ла “Цир­ку­ля­ры”, за­ве­до­мо зная контр­ре­во­лю­ци­он­ность его со­дер­жа­ния. Сво­и­ми дей­стви­я­ми спо­соб­ство­вал со­зда­нию биб­лио­тек с под­бо­ром ли­те­ра­ту­ры контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ха­рак­те­ра. При­ни­мал уча­стие в из­да­нии рас­по­ря­же­ний об уста­нов­ле­нии де­неж­ных сбо­ров с ре­ли­ги­оз­ных об­щин Ря­зан­ской гу­бер­нии, спо­соб­ствуя сво­и­ми дей­стви­я­ми при­ну­ди­тель­но­му взи­ма­нию та­ко­вых. При­сва­и­вал се­бе пра­ва юри­ди­че­ско­го ли­ца».
Де­ло бы­ло пе­ре­да­но на рас­смот­ре­ние сек­ре­та­ря 6-го от­де­ле­ния сек­рет­но­го от­де­ла ОГПУ в Москве с пред­ло­же­ни­ем при­го­во­рить всех об­ви­ня­е­мых мо­ло­же пя­ти­де­ся­ти лет к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь, а стар­ше пя­ти­де­ся­ти — от­пра­вить в ссыл­ку, са­мо же де­ло пе­ре­дать на рас­смот­ре­ние Осо­бо­го Со­ве­ща­ния. 26 мар­та 1926 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло от­ца Пав­ла к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь, и в том же го­ду, по­сле от­кры­тия на­ви­га­ции на Бе­лом мо­ре, он был от­прав­лен на Со­лов­ки[8].
По воз­вра­ще­нии из за­клю­че­ния про­то­и­е­рей Па­вел слу­жил в хра­мах Ря­зан­ской епар­хии; в 1930 го­ду вла­сти сно­ва аре­сто­ва­ли его, об­ви­нив в хра­не­нии мел­кой раз­мен­ной мо­не­ты, и он был при­го­во­рен к трем го­дам ссыл­ки, ко­то­рую от­бы­вал в го­ро­де Се­ми­па­ла­тин­ске в Ка­зах­стане.
По окон­ча­нии ссыл­ки в 1933 го­ду, отец Па­вел вер­нул­ся в Ря­зан­скую епар­хию и стал слу­жить в Бла­го­ве­щен­ском хра­ме в го­ро­де Ря­за­ни. В 1935 го­ду часть прич­та это­го хра­ма пе­ре­шла в об­нов­лен­че­ство; отец Па­вел был вы­нуж­ден по­ки­нуть при­ход. Он был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Ка­зан­ско­го хра­ма в се­ле Со­лот­ча. Но про­слу­жить ему здесь при­шлось недол­го. 16 мар­та 1938 го­да со­труд­ни­ки НКВД вы­зва­ли на до­прос в ка­че­стве лже­сви­де­те­ля слу­жив­ше­го вме­сте с от­цом Пав­лом диа­ко­на, ко­то­рый по­ка­зал, что свя­щен­ник ча­сто го­во­рил в хра­ме про­по­ве­ди и в них при­зы­вал при­хо­жан быть бо­лее рев­ност­ны­ми в при­го­тов­ле­нии к та­ин­ствам. Он пре­ду­пре­ждал, что не при­бе­га­ю­щие к та­ин­ствам мо­гут ока­зать­ся вне Церк­ви и быть осуж­ден­ны­ми на веч­ные му­че­ния. Свя­щен­ник в сво­их про­по­ве­дях при­зы­вал к по­ка­я­нию, при­зы­вал «от­ка­зать­ся от клас­со­вой борь­бы», го­во­рил, что ес­ли кто оби­жен, то дол­жен про­стить и при­ми­рить­ся, не ссо­рить­ся.
26 мар­та 1938 го­да про­то­и­е­рей Па­вел был аре­сто­ван и за­клю­чен в ря­зан­скую тюрь­му. До­про­сы шли в те­че­ние по­лу­то­ра ме­ся­цев; сле­до­ва­те­ли тре­бо­ва­ли, чтобы свя­щен­ник оха­рак­те­ри­зо­вал суж­де­ния сво­их зна­ко­мых с по­ли­ти­че­ской сто­ро­ны. Отец Па­вел на это от­ве­тил:
— С по­ли­ти­че­ской сто­ро­ны на­зван­ных мною лиц оха­рак­те­ри­зо­вать не мо­гу, так как с ни­ми на по­ли­ти­че­ские те­мы не раз­го­ва­ри­вал.
— Вы аре­сто­ва­ны за ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность, ко­то­рую вы про­во­ди­ли сре­ди на­се­ле­ния се­ла Гав­ри­лов­ско­го. Дай­те по­ка­за­ния по это­му во­про­су.
— Ни­ко­гда ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я сре­ди на­се­ле­ния се­ла Гав­ри­лов­ско­го не про­во­дил.
— След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы, бу­дучи контр­ре­во­лю­ци­он­но на­стро­ен­ным, сре­ди на­се­ле­ния ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет, не под­твер­ждаю.
— Вы да­е­те невер­ные по­ка­за­ния. След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы яв­ля­е­тесь ак­тив­ным участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков. Дай­те прав­ди­вые по­ка­за­ния.
— В контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков я ни­ко­гда не со­сто­ял.
— Вы про­дол­жа­е­те да­вать невер­ные по­ка­за­ния. След­ствие рас­по­ла­га­ет до­ста­точ­ны­ми дан­ны­ми о ва­шей при­над­леж­но­сти к контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков. След­ствие тре­бу­ет от вас прав­ди­вых по­ка­за­ний.
— Я еще раз за­яв­ляю: в контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков я не со­сто­ял.
29 мая 1938 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД СССР при­го­во­ри­ло про­то­и­е­рея Пав­ла к вось­ми го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь. Он был от­прав­лен в один из Ка­ра­ган­дин­ских ла­ге­рей, ку­да при­был 16 июля то­го же го­да. Про­то­и­е­рей Па­вел Доб­ро­мыс­лов скон­чал­ся 2 фев­ра­ля 1940 го­да в 8-м Чур-Ну­рин­ском от­де­ле­нии Ка­ра­ган­дин­ско­го ла­ге­ря и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)
«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ян­варь». Тверь. 2005. С. 187–198